А. И. Николаев, Т. А. Ушакова
Искусство убеждения: основы риторики
Николаев А. И., Ушакова Т. А. Искусство убеждения: основы риторики. – Иваново: ЛИСТОС, 2013.
–
С. 41–57.
4. ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТИ
§1. Понятие о языковых средствах выразительности
Одним из наиболее развитых и инструментальных – как в исследовательском, так и в прикладном смысле – разделов риторики является учение о лингвистических средствах выразительности, которые традиционно принято называть риторическими фигурами. Это такие стилистические обороты, цель которых состоит в усилении выразительности речи. Риторические фигуры призваны сделать звучание определенного фрагмента текста нестандартным, а значит, привлечь внимание слушателя и сделать выступление более «слышимым» и убедительным.
Дело в том, что человеческий язык устроен так, что, когда мы го-ворим на нем правильно, наша речь менее выразительна, нежели когда мы каким-то образом отступаем от норм и правил. Теоретики русского формализма называли слово обычного языка «окаменелым словом». «Вывод вещи из автоматизма восприятия» известный филолог В. Шкловский назвал «остранением». Целью искусства, по его мнению, является «дать ощущение вещи как видение, а не как узнавание».
Мы действительно очень часто не замечаем выразительности «обычных» слов. Например, мы «не слышим» изначальный смысл и выразительность выражений «время идет», «семейные узы», «нос корабля». «Не слышим» мы и выразительности многих слов: «она к нему очень привязана (от слова «привязать»)», «она отличница (от слов «отличаться», «отличие»)».
Очень хорошо видно, как язык «каменеет» на примере многочисленных фразеологизмов. Фразеологизмы возникают в языке как сред-ства выразительности, однако «готовые» выразительные средства довольно быстро превращаются в клише и штампы, их экспрессивность угасает. Опытный и талантливый оратор при употреблении фразеологизмов будет всегда стараться как-то исказить и оживить их, чтобы снова «расшевелить» выразительность. Причем такое видоизменение фразеологизма снова может стать штампом и снова потерять выразительность. Например, выражение «жизнь бьет ключом» давно перестало восприниматься как яркое и привлекающее внимание. Затем появилось выражение «жизнь бьет ключом, и все по голове», которое оживило окаменелый штамп. Теперь это выражение тоже теряет свою яркость и необычность.
В задачи оратора входит подобрать такие слова и так выстроить высказывание, чтобы его речь оживляла его мысль, обращала внимание именно на то, что оратору кажется важным, вызывала те эмоции, которые бы оратору хотелось вызывать. Под риторическими фигурами, или стилистическими приемами, подразумеваются способы, пути и модели «оживления» языка.
Со времен зарождения риторики существовали самые разные классификации и дефиниции различных стилистических фигур, а их количество в трудах некоторых исследователей превосходило сотню. Часто говорят
– о риторических фигурах и тропах;
– о лексических, синтаксических и смешанных риторических фигурах,
– о фигурах добавления, фигурах убавления и фигурах расположения или перемещения.
Однако любая классификация этих средств заведомо довольно условная. В нашем пособии мы будем рассматривать следующие группы языковых средств выразительности:
– стилистические средства;
– тропы;
– лексико-синтаксические средства;
– синтаксические средства, связанные с повторами;
– синтаксические средства, не связанные с повторами.
§2. Стилистические средства
Наиболее распространенным и простым средством языковой выразительности является использование стилистического потенциала языка – выбор среди существующих слов такого, которое наиболее уместно и выразительно в данном контексте и в данной ситуации. Иными словами, речь идет о выборе необходимого слова из синонимического ряда.
Синонимы – это такие слова, которые имеют приблизительно одно значение, но различаются
– оттенками смысла;
– степенью выразительности и эмоциональности;
– происхождением;
– принадлежностью к «литературной» и «просторечной» лексике;
– принадлежностью к общеупотребительной лексике или сленгу;
– принадлежностью к современной, устаревшей или только появ-ляющейся лексике.
Примеры синонимов, различающихся одним или несколькими признаками, всем хорошо известны, и мы часто бессознательно выбор в пользу того или иного слова. Однако в задачи оратора зачастую входит осознанный выбор из группы синонимов. Рассмотрим эти различия синонимов более подробно.
Синонимы, различающиеся оттенками смысла.
В качестве примера можно привести следующий синонимический ряд: веселый, ликующий, радостный, жизнерадостный, живой, резвый, игривый, беспечальный, бескручинный, неунывающий, оптимистичный
Все эти слова могут взаимозаменять друг друга в разных тек-стах, и выбор одного из них зависит от того смысла, который говоря-щий хотел бы вложить в свои слова.
Синонимы, различающиеся степенью эмоциональности.
Среди слов, имеющих приблизительно одно значение, могут быть слова, нейтрально выражающие этот смысл, и слова, обладаю-щие, что называется, «эмоциональностью и экспрессивностью».
Например, слово «плохой» – более или менее нейтральное, а множество его синонимов в той или иной степени обладают эмоциональностью и экспрессивностью:
дрянной, дурной, неважный, негодный, незавидный, неприглядный, низкий, скверный, дешевый, грошовый.
Синонимы, различающиеся происхождением.
Среди слов русского языка есть исконно русские и заимствованные. В то время как иноязычное происхождение одних слов не чувствуется носителями языка (например, история, сахар, скамья), «иноязычность» других слов более или менее очевидна для говорящих и слушающих. Она может чувствоваться из-за особых «примет» иностранных слов (например, бельэтаж, саквояж, ажиотаж) или может быть очевидной в силу всего облика слова в целом, а также его относительно недавнего попадания в язык: файл, интерфейс, дисплей.
Присутствие в речи оратора таких слов, у которых чувствуется «иноязычность» происхождения, может придать тексту определенную окраску.
Кроме заимствованных слов как таковых, существуют также так называемые «варваризмы». Это слова из другого языка, которые только начали проникать в язык, но процесс заимствования которых еще не завершен (и может быть не завершен никогда). Например, это слово «бай-бай» в значении «пока», пришедшее из английского.
Регулировать попадание в текст заимствованных слов, в том числе варваризмов, можно при помощи синонимов. Один из самых простых и распространенных примеров – синонимы слова «до свидания». Ср.:
– Мы скажем этому времени «до свиданья»;
– Мы скажем этому времени «гудбай»;
– Мы скажем этому времени «орэвуар»;
– Мы скажем этому времени «адьос».
Предложение с русским «до свиданья» звучит нейтрально, с анг-лийским «гудбай» (goodbuy) – простовато, с французским «орэвуар» (au revoir) – претенциозно, с испанским «адьос» (adiós) – утонченно.
Синонимы, различающиеся принадлежностью к литератур-ной и просторечной лексике.
Очень часто эти синонимы одновременно различаются и по сте-пени экспрессивности и выразительности:
лицо – морда, образина;
рот – хлеборезка, морда, пасть, рыло, хайло, клюв;
голова – башка, калган;
ноги – кляги;
насморк – сопли.
В целом риторика ориентируется на литературную норму, но во многих случаях именно нарушение нормы может привести к удаче. Например, оратор может закончить выступление так: «В этой труд-ной ситуации нам важно сохранить человеческое лицо. Чтобы ни-кто не сказал про нас «не лицо, а рыло, где грязь, там и нарыла».
Часто мы сталкиваемся не только с синонимами как таковыми, а с просторечными вариантами литературных слов, в том числе грамматическими:
до свиданья – до свиданьица;
всегда – завсегда;
оттуда – оттедова, оттудова;
их – ихий, ихний;
к ней – к ей;
он поел – он поемши;
красивее – кравивше, красимше.
Согласно «классическим» представлениям о «культуре речи», просторечные слова могут быть использованы только в крайних слу-чаях, например, в художественной литературе, когда нужно стилизо-вать речь героев. Однако просторечия иногда уместны и в публичной речи. Об этом будет подробно сказано в шестой части нашего курса.
Синонимы, различающиеся принадлежностью к общеупотребительной лексике или сленгу.
Сленг – это язык определенной группы или категории людей (детский, подростковый, молодежный, компьютерный сленг, сленг футбольных фанатов, геймеров, хулиганов, наркоманов…). Очень часто слова этих языков имеют общелитературные эквиваленты или аналоги, слова или словосочетания:
клевета – вброс (молодежн.);
клавиатура – клава (компьютерн.);
разбирающийся – продвинутый (молодежн.);
центральный процессор – камень (компьютерн.).
Однако чаще значение сленговых слов и выражений может быть передано только описательно. В этом случае перед оратором встает вопрос о выборе между описанием предмета или явления и употреблением точного слова:
операционная система “Windows” – Винда (компьютерн.);
фанат компьютерных технологий или просто человек, разбираю-щийся, в компьютерах и программах – айтишник.
Употребление сленга в публичных выступлениях может произвести самыe разныe эффекты, в зависимости от того, кому и с какой целью адресовано выступление.
Синонимы, различающиеся принадлежностью к современной, устаревшей или только появляющейся лексике.
Использование устаревшей лексики (очи, десница, персты) воз-можно в патетических или иронических целях.
Сравните:
Давайте посмотрим на ситуацию трезвыми глазами.
В силу «окаменелости» выражения «трезвые глаза» фраза вос-принимается нейтрально, хотя, конечно, и говорит что-то о русском менталитете.
Как же мы не видим элементарного! Воистину говорят: «Про-светли, Господи, очи наши!»
Фраза звучит эмоционально и патетично.
Ребята, а теперь давайте посмотрим на это протрезвевшими, извините за выражение, очами.
Зазвучала ирония.
Умелый оратор всегда выберет подходящую под ситуацию и ау-диторию модель.
Использование неологизмов (большая их часть – это заимствованные слова или сленг) также должно регулироваться в зависимости от целей выступления и аудитории.
Эвфемизмы
Под эвфемизмом понимается такое слово, которое звучит, по мнению говорящего, менее грубо, жестко или категорично. Эвфемизмы имеют богатую историю в языке и связаны с категорией «табу». Словами-эвфемизмами в разные эпохи назывались и называются такие явления, говорить прямо о которых по каким-то причинам запрещено или не принято:
нечистый – черт;
хозяин – медведь;
уйти – умереть;
выйти – сходить в туалет…
В современном обществе распространен также особый вид эвфемизма – политкорректный термин, о чем пойдет речь в разделе «политическая лингвистика».
Фразеологические средства языка
Как уже говорилось, фразеологические единицы представляют собой «готовые» средства выразительности и позволяют значительно разнообразить язык выступления. Однако оратору стоит с осторожностью относиться к подобным средствам языка, так как, во-первых, большинство из них лишает речь «нейтральности», поэтому употреблять их можно только в уместной ситуации и аудитории, а во-вторых, при помощи обилия фразеологизмов можно достичь эффект, обратный «оживлению» речи: выступление может оказаться состоящим из штампов, выглядеть надуманно или даже комично.
§3. Тропы
В самом общем (лингвистическом) смысле слова тропы – это слова и выражения, употребляемые в переносном значении. Существует более широкое, общеэстетическое понимание тропов. Троп – это любой лексический или лексико-синтаксический прием, делающий речь более выразительной. В этом смысле все описанные выше приемы, т. е. выбор того или иного более выразительного синонима или фразеологизма – это троп. Но сейчас мы остановимся на узком значении этого термина.
Образования тропов может идти в основном по двум основа-ниям. В одном случае между какими-то понятиями есть устойчивое сходство, они в каком-то отношении похожи (например, упрямый че-ловек и осел – оба упрямы). Тропы, основные на этом принципе, на-зываются сравнительно-метафорическими. Они основаны на сравнении.
Тропы, основанные на сравнении
Самым простым видом такого тропа будет собственно сравнение. Строго говоря, называть сравнение тропом не совсем корректно, значения слов здесь не меняются. Но традиция относит любое сравнение именно к тропам.
Союзное сравнение (с использованием союзов как, словно, будто):
«От счастья он сиял, как солнце»;
«Мы стали работать быстро, как если бы нам переключили ручку скоростей»;
«Ты в моей жизни была, словно сон».
Грамматическое сравнение (выражено в форме подлежащего и сказуемого без союза):
«Он в этом деле – царь и бог»;
«Его жена – сущий ангел»;
«Ваш город – настоящая жемчужина».
Простое сравнение (выражено с помощью творительного падежа):
«Ты сегодня выглядишь орлом»;
«Он хочет выглядеть Соломоном, а выглядит Иваном Дураком»;
«Он смотрит волком»;
«А она – пулей домой».
Отрицательное сравнение (организовано по схеме «не А, а Б»:
«Не стая черных ястребов спустилась над Германией – фашисты пришли к власти».
Метафора
Метафора – это важнейшее, опорное средство выразительной речи. Классическое для современной науки описание метафоры было дано в начале XX века французскими этнографами и культурологами А. Юбером и М. Моссом. Именно они предложили принятое в современной науке и знакомое любому школьнику различение метафоры и метонимии по основанию «перенос по сходству – перенос по смежности». Хотя сама по себе теория метафоры имеет гораздо более древнюю историю, метафора описывалась уже в трактатах античных теоретиков, прежде всего Аристотеля и Квинтилиана. Метафора – это скрытое сравнение, когда одна часть сравнения выступает вместо другой.
То, что метафора является скрытым сравнением, признается все-ми специалистами, разногласие вызывает вопрос, что должно быть скрыто.
Некоторые специалисты считают, что достаточно «убрать» союзную связку или ее аналоги, как из сравнения получится метафора. Важнейшим критерием различения сравнения и метафоры признается то, что в сравнении подчеркивается подобие, а в метафоре – тождество двух предметов. Так, Н. Д. Арутюнова пишет: «Если в классическом случае сравнение трехчленно (А сходно с В по признаку С), то метафора в норме двухчленна (А есть В)».
Другой подход, сторонником которого являются и авторы данной книги, строится на том, что подлинная метафора, по сути, одночленна, в реальном тексте присутствует только А, про которое понимается, что оно есть В. Такой подход, на наш взгляд, корректнее, особенно если речь идет о «сквозных метафорах», определяющих текст целиком.
Разумеется, метафора и сравнение – явления одного корня, поэтому определить строгие границы весьма сложно, многие выражения трудно однозначно отнести к сравнениям или метафорам. Вспомним, например, знаменитый монолог Жака из пьесы У. Шекспира «Как вам это понравится»:
Весь мир — театр.
В нем женщины, мужчины — все актеры.
Логика сравнения затем плавно сменяется логикой метафоры, далее речь идет уже о пьесе, а имеется в виду жизнь. Разные возрасты человека называются актами пьесы, а смерть – финалом.
Поэтому вполне корректно в данном случае сказать, что в основе монолога – метафора жизни как театра. Таких «промежуточных» случаев очень много, и четкое разграничение метафоры и сравнения ед-ва ли возможно. Речь идет лишь о предпочтениях определения. Что же касается «пограничных» тропов, то их много не только между сравнениями и метафорами, но даже между куда более далекими метафорой и метонимией. Итак, метафора – это скрытое сравнение, построенное по схеме «А вместо В». Можно сказать: «Когда же придет наш приятель, огромный, как слон?» Это будет сравнение. Но можно сразу сказать: «Когда наш слон придет?» Это метафора. Часто метафору можно «восстановить» в сравнение, т. е. добавить пропущенную часть, однако это не всегда возможно. Метафор очень много, чаще всего они так и называются – «метафоры», не имея особых названий для каждого вида. Но некоторые, наиболее характерные метафоры, получили свое терминологическое определение: олицетворение, гипербола, литота, аллегория.
Олицетворение. Чему-то неживому приписываются свойства живого. При этом выпускается часть «как если бы он/она был(а) человеком»:
«Дождь плачет»;
«Часы спешат»;
«Дерево грустит»;
«Надо вылечить страну».
Гипербола, или преувеличение – явное преувеличение. Гипер-бола призвана подчеркнуть какой-то признак, обратить на него внимание. Очень часто для этого используются «готовые» гиперболы, рече-вые штампы и фразеологизмы: «Мы приехали, а там море крови»; «Этими обещаниями нас кормят уже тысячу лет»; «С такими судами, как у нас, нарушителям – море по колено»; «Журналисты описали настоящее чудовище»; «Люди здесь каждую секунду хватаются за телефоны и названивают близким».
Однако штампы, разумеется, не единственный и не самый выразительный вид гипербол. Классические образцы гиперболизации можно найти в художественной литературе и фольклоре:
– У Ивана Никифоровича, напротив того, шаровары в таких широких складках, что если бы раздуть их, то в них можно бы поместить весь двор с амбарами и строением (Н. В. Гоголь).
– Сидит лодырь у ворот,
Широко разинув рот,
И никто не разберет,
Где ворота, а где рот (Частушка).
В риторических выступлениях очень распространенным способом гиперболизации является подчеркивание важности события путем преувеличения значения его возможных последствий: «Если мы примем это решение, то весь город сойдет с ума от счастья».
Литота – метафора, основанная на заведомом преуменьшении чего-либо. Это своеобразная гипербола наоборот. Как правило, оппозиция литота-гипербола имеет смысл только в пространственных образах: «человек-гора» - гипербола, «мальчик-с-пальчик» – литота. За пределами этого литота и гипербола сливаются. «Сущий дьявол» и «сущий ангел»; «у него денег куры не клюют» и «у него денег ни гроша» нельзя рассматривать как оппозиции гипербола-литота. Это просто гиперболы.
Аллегория – это сложная устойчивая метафора, прижившаяся в определенной культуре. Например, в России смерть ассоциируется со старухой с косой, а в Германии – со стариком.
Аллегория очень важна для оратора, поскольку она всегда и однозначно понимаема. Например, насквозь аллегоричны сказки и басни, поэтому стоит нам сравнить своего оппонента с каким-то геро-ем (зайцем, лисой, медведем), аудитория без комментариев поймет, что мы имеем в виду. С такими же целями мы можем использовать имена героев из известных фильмов или просто имена известных людей. Если мы про кого-то скажем, что он метит в Наполеоны, мы дадим исчерпывающую информацию о его политических целях.
Риторическая роль метафор огромна. Она объясняется еще и тем парадоксом, что метафору невозможно опровергнуть логически, любые «разумные» доводы перед метафорой беспомощны. Н. Д. Арутюнова в связи с этим остроумно заметила, что «Иван Иванович Перерепенко (герой знаменитой повести Н. В. Гоголя – А. Н., Т.У.), когда его назвали «гусаком», тщетно ссылался на свое дворянство, зафиксированное в метрической книге, между тем как гусак «не может быть записан в метрической книге, ибо гусак есть не человек, а птица».
В том-то и дело, что «отвести» точную метафору может только контр-метафора, а ее не так легко найти.
Таковы основные виды сравнительно-метафорических тропов.
Тропы, основанные на ситуативной связи
В основании этих тропов лежат совсем другие механизмы. Никакого сходства между двумя понятиями тут нет, просто в какой-то ситуации они оказываются рядом. Тропы этой группы невозможно представить сравнением, поскольку общего признака (основания) для сравнения у них нет.
Метонимия – троп, основанный на общей ситуации, которая мо-жет в реальности быть очень разной: общее место («весь автобус захохотал»), форма и содержание («я выпил уже две чашки»), имя и то, что им называется («я выхожу на Горького» (вместо «я выхожу на улице имени Горького»), автор и его произведение («Пушкин стоит на верхней полке») и т. д.
В реальной риторической практике метонимия очень часто «опредмечивается», оживает, что помогает создать иронический эффект:
Да знаю я Петра Петровича! У него дома на всех полках Ленин стоит, а по ночам, наверное, ходит и нашептывает что-то про прелести военного коммунизма. Что же мы от бедного Петра Петровича хотим!
«Опредмеченная» метонимия позволяет добиться иронического эффекта.
Синекдоха. Особым видом метонимии принято считать синекдоху. Это метонимия, основанная на отношениях целого и части:
«Я занял очередь за красной сумкой»;
«Здорово, борода!»;
«Этот политик совершенно изжил себя, ему остается надеяться только на помощь штыков»;
«Красным шарфам трудно договориться с синими» (когда мы го-ворим о болельщиках ЦСКА и «Зенита»).
Ирония – это троп, образованный за счет того, что сказанная фраза в данном контексте или благодаря данной интонации означает свою противоположность или, во всяком случае, теряет однозначность. Если мы слушаем не очень умную речь, мы можем сказать с определенной интонацией: «Какое это было замечательное и умное выступление!», и нас поймут так, что мы выступлением недовольны. В живой речи ирония чаще всего подчеркивается:
– характерной интонацией,
– изменением порядка слов (в русском языке фраза «Мне это очень нужно» будет воспринята в прямом смысле, а «Очень мне это нужно» – в ироническом);
– заведомым искажением или неточным употреблением грамма-тических форм: «Распрекраснейшая вы наша!», «Надо было сказать еще красимше».
Существуют и другие возможности показать слушателям, что вы иронизируете. Тонкая ирония – обязательный атрибут умелого оратора. Ирония может возникать даже за счет использовании необходимого контекста. Вспомним известный анекдот:
Мужчина назвал женщину «коровой», и женщина подала на него в суд. Судья принял решение обязать мужчину публично извиниться. Перед тем, как извиниться, мужчина спросил у судьи:
– Если я назвал мадам «коровой», то это оскорбление. А если я корову назову «мадам», это будет оскорбление?
– Нет, – ответил судья.
– Приношу свои извинения, мадам.
Как видим, убийственная и неподсудная ирония была создана исключительно за счет контекста.
Сарказм. Наиболее жестким и откровенным случаем иронии, всегда обличительным, является сарказм – подчеркнутая злая насмешка.
§4. Лексико-синтаксические средства
Оксюморон – прием, когда одно понятие определяется через свою невозможность. В результате оба понятия теряют смысл, и образуется новое значение. Оксюмороном почти всегда можно привлечь внимание аудитории:
«Такой умной глупости я не слышал еще ни разу»;
«Передо мной стояла живая смерть»;
«Он силен своей нелогичной логикой».
Катахреза – нарочито алогичное высказывание, имеющее выразительный смысл. «Эта подлая акула преступного мира опять протянула свои кровавые руки».
Антитеза – резкое противопоставление чего-либо: «Я не пони-маю, как вы можете образовать политический союз. Вы – сама напористость, он – само безволие».
§5. Синтаксические средства, связанные с повторами
Повтор. Самым простым средством является собственно повтор (удвоение). Риторическое значение такого повтора огромно. Человек устроен так, что повторенному несколько раз действию он верит больше, чем действию, про которое сказано, что оно сильное. Напри-мер, фраза «Я его ненавижу, ненавижу, ненавижу» произведет боль-ший эффект, чем «Я очень сильно его ненавижу».
Анафора, или единоначатие – повторение звуков, слова или группы слов в начале предложения, законченного абзаца (в стихотворной речи – строфы или строки):
«И все нас как будто спрашивают: “Мой долг мне ясен. Мой долг – делать мое дело. Мой долг – быть честным. Мой долг я исполню”».
В прозаической речи, произносимой вслух, анафора позволяет усиливать эффект от приводимых доказательств и приме-ров. Повтор в начале каждого предложения «умножает» значимость аргументов: «Именно в этих местах он провел свое детство. Именно здесь он прочел первые книги. Именно здесь он написал первые строки». Ср.: «Именно в этих местах он провел свое детство, здесь он прочел первые книги и написал первые строки». Однако нередко анафора может излишне фокусировать внимание слушателя на повторяющихся словах или словосочетаниях, «забирая» внимание от остальной части предложения и делая речь излишне напористой и навязчивой.
Эпифора – повторение одних и тех же слов в конце смежных отрезков речи, прием, противоположный анафоре: «Найти нужное решение и сделать то, что нужно, – вот что главное в их работе. Быстро отреагировать на ситуацию и не растеряться – вот что главное в их работе. Сделать свою работу и вернуться живыми к женам – вот что главное в их работе…»
Эпанафора (анадиплосис), или стык – прием, при котором конец предложения повторяется в начале следующего. «Все мы ожидаем друг от друга понимания наших сокровенных желаний. Наших сокровенных желаний, исполнения которых мы все втайне ждем».
Прием стыка всем хорошо известен по народной рус-ской поэзии или ее стилизациям:
Станем-ка, ребята челобитную писать,
Челобитную писать, во Москву посылать.
Во Москву посылать, царю в руки подавать.
Стык часто используется для демонстрации логичности и по-следовательности рассуждения.
Параллелизм – прием, при котором соседние предложения строятся по одинаковой схеме. Сходность таких элементов речи часто обеспечивается анафорой или эпифорой: «Я вижу, как изменился город и на его улицах появились дети; я вижу, как изменились дороги, и на них появились новые иномарки; я вижу, как изменились люди и на их лицах появились улыбки».
Градация – такое расположение частей высказывания, относя-щихся к одному предмету, при котором каждая последующая часть оказывается более выразительной, чем предыдущая: «Я не знаю ни страны, ни города, ни улицы, ни дома, где она живет»; «Мы готовы возражать, спорить, конфликтовать, воевать!»
Всем хорошо известны строки А.С. Грибоедова:
…Подалее от этих хватов,
В деревню, к тетке, в глушь, в Саратов,
Там будешь горе горевать,
За пяльцами сидеть, за святцами зевать.
Известны строки и из пушкинской «Полтавы»:
И где ж Мазепа? где злодей?
Куда бежал Иуда в страхе?
Амплификация – повторение речевых конструкций или отдельных слов. Амплификация может выражаться, например, в накоплении синонимов или сравнений. «Мы стараемся выстраивать добрые, дружеские, отношения, мы стараемся, чтобы наши отношения были братскими, надежными». Под амплификацией часто подразумевается также возвращение к одной и той же мысли, ее углубление, приведение большего количества доказательств и примеров, иллюстрирующих ее.
Кроме того, нередко под амплификацией подразумевается излишняя «кудрявость» речи: перенасыщение ее избыточными повторами, сравнениями и эпитетами. Такое отношение к этому приему известно еще со времен В. Г. Белинского, который в «Речи о критике», создавая обобщенный образ бездарного критика, писал: «Все у него так кудряво, во всем такое изобилие эпитетов, амплификации, что неопытный читатель дивится этой живописности, этой рельефности, этим разноцветным и блестящим переливам слога, - и его очарование только тогда исчезнет, когда он задаст себе вопрос о содержании бойко и затейливо написанной статьи: ибо, вместо всякого содержания, он замечает, к удивлению своему, только одно пухлое самолюбие и одни пухлые слова и фразы».
Хиазм – обратный параллелизм. «Мы научились относиться к животным как к людям, но это не значит, что нужно относиться к людям, как к животным».
Хиазм иногда может стать подлинным риторическим шедевром, достигающим цели там, где никакие другие средства не действуют. Примером этому может служить известная своим лаконизмом оправ-дательная речь знаменитого русского адвоката Ф. Н. Плевако. Судили священника, совершившего преступление. Дело было совершенно ясным, вина доказана и признана подсудимым. Однако Плевако нашел неожиданный ход защиты, пошатнувший уверенность присяжных. Он сказал: «Господа, присяжные заседатели! Дело ясное. Прокурор во всем совершенно прав. Все эти преступления подсудимый совершил и в них сознался. О чем тут спорить? Но я обращаю ваше внимание вот на что. Перед вами сидит человек, который тридцать лет отпускал на исповеди все ваши грехи. Теперь он ждет от вас: отпустите ли вы ему его грех». В основе этого знаменитого пассажа Плевако лежит логика хиазма: простите его, как он прощал вас.
§6. Синтаксические средства, не связанные с повторами
Парафраз – заведомое искажение известной фразы, приме-няемое в риторических целях. Например, фраза «Человек – это звучит горько» парафразирует знаменитую фразу Горького «Человек – это звучит гордо». Сила парафраза в том, что начинают «играть» контексты, знакомые слушателю, и возникает явление резонанса. Поэтому парафраз всегда будет убедительнее, чем та же мысль, высказанная без обыгрывания известного афоризма.
Парцелляция – нарочитое «дробление» синтаксической конструкции на простые элементы, чаще всего с нарушением синтаксической нормы. Парцелляция очень популярна у писателей и поэтов, так как позволяет выделить каждое слово, сделать на нем акцент. Например, известный рассказ А. Солженицына «Матренин двор» с точки зрения синтаксической нормы должен был бы заканчиваться так: «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит ни село, ни город, ни вся земля наша». Но писатель использует парцелляцию, и фраза становится гораздо выразительнее: «Все мы жили рядом с ней и не поняли, что есть она тот самый праведник, без которого, по пословице, не стоит село. Ни город. Ни вся земля наша».
Многосоюзие, или полисиндетон – умышленное увеличение количества союзов в предложении. При употреблении этой риторической фигуры речь замедляется вынужденными паузами, и подчеркивается роль каждого из слов, а также единство перечисляемого. Многосоюзие является, по сути, частным случаем анафоры: «А дом, а родных, а друзей, а соседей ты не забыл?»
Бессоюзие, или асиндетон – такое построение речи, при котором опускаются союзы и соединяющие слова, что придает высказыванию динамичность и стремительность:
Швед, русский колет, рубит, режет,
Бой барабанный, клики, скрежет. (А. С. Пушкин)
Риторический вопрос – вопрос, который не требует ответа, но имеет эмоциональное значение. Часто это утверждение, высказанное в вопросительной форме. Например, риторический вопрос «И у кого же нам теперь спросить, что делать?» подразумевает «Теперь нам не у кого спросить, что делать».
Риторическое восклицание. Обычно этим термином называют восклицание как таковое. При помощи восклицания оратор передает эмоции: «Что это было за время!» Восклицание выражается интонационно, а также же при помощи междометий и особой структуры предложения: «О, какие перемены нас ждут!» «Боже мой! И все это происходит в моем городе!»
Риторическое обращение – условное обращение к кому-либо в рамках монолога. Это обращение не открывает диалога и не требует ответа. В действительности это утверждение в форме обращения. Так, вместо того, чтобы сказать «Мой город изуродован» оратор может сказать: «Мой город! Как тебя изуродовали!» Это делает утверждение более эмоциональным и личным.
Синтаксических средств выразительности очень много, рассказать обо всех в пределах краткого пособия физически невозможно. Можно еще отметить инверсию (неправильный порядок слов, перифраз (описание какого-то понятия или явления вместо его прямого называния), анаколуф (заведомое нарушение грамматической нормы) и др.